Друзья!
Всю свою жизнь я старался не смешивать фракции своей жизни. Но на седьмом десятке решил этому принципу изменить. Просто жизнь скукоживается. Что-то уходит совсем. И жизни в целом становится меньше.
Поэтому рискну поднять знамя, выпавшее из рук Андрея Желудова. Знамя словотворчества. Здесь я опубликую рассказ. Он не новый, но публикую с измененным заголовком. Просто старый мне не нравится.
Немного предыстории. Года два назад я мучился муками творечства. Мне надо было отдать в сборник два расказа, а в наличии у меня был только один... Но мы только что съездили за обтекателями Бориса Заколдаева с ВВ и Ильякой. И я не стал мудрстовать лукаво: по примеру Михаила Шолохова не стал собирать материал, а просто сгреб его в кучу.
Когда закончил, то проговорил вслух: "Господи! Только бы мои друзья никогда это не прочитали!" Ибо хотя фамилии и имена там другие, но все персонажи очень уж узнаваемы.
Шли годы. Я показал рассказ Ульяновскому. Он не обиделся. И даже дал несклько ценных указаний, как его улучшить. Я их принял, осуществил, и рассказ стал лучше.
На мое 60-летие Илья Афанасьев пришел не только со своей женой Галей, но с моим расказом, с которым вы скоро познакомитесь. Тоже не обиделся. И был даже очень рад, что я его увековечил в литературном произведении. Сказал, что его дочки уже растащили текст на цитаты и регулярно говорят ему моим текстом.
Рассказ опубликован в сборнике произведений членов секции очерка и публицистики Московского союза литераторов в 2012 году под заголовком "Подкаблучники".
ОХОТНИКИ ЗА ОБТЕКАТЕЛЯМИ
Их было трое. Они ехали в видавшем виды грузопассажирском микроавтобусе «Хюндай». Двигались в малоизвестном направлении. По картам – обычным и выведенным из интернета. У них была сложная и благородная задача: привести в создающийся музей веломобилей два стеклопластиковых обтекателя засветившегося в отечественной истории конструктора Бориса Заколдаева.
Если бы не общее увлечение веломобилями, вряд ли бы столь разные люди собрались бы под одной железной крышей.
Бизнесмен средней руки Лесь Лесьевич Закраевский был в прошлой жизни создателем ракетной техники, выпускником МВТУ им. Баумана. Белорус до мозга костей он всю жизнь хотел об этом забыть. Да в советское время это было и не важно. А на исходе СССР он создал кооператив и так остался в малом – среднем бизнесе. Уже два года как он был официальным пенсионером. Но пенсию два года не снимал. А когда снял, то купил себе автомобиль. Еще один.
А ещё он проектировал и строил веломобили. Они были похожи на него: поджарые, маленькие, вылизанные до блеска, как его лысина.
Игорь Названов был рабочим по уходу за зданием детского сада. При высоком росте был на удивление неказист: кособок, косоглаз и косорот. Зато рукаст. Мог сделать что угодно и из чего угодно. При детсаде сделал себе мастерскую, где не только собирал корпусную мебель для детишек, но и строил веломобили. Они тоже были похожи на него: большие, неказистые, скособоченные, часто оснащенные дополнительными детскими местами. Был он счастливым отцом двух дочек и очень их любил. Лет ему было слегка за сороковник.
Третьим был поджарый и мускулистый, похожий на добермана Савелий Вепрев – бывший журналист. Лет двадцать пять назад он пришел брать интервью у Закраевского, да так при нём и остался. Был он страстным велосипедистом, стал страстным веломобилистом. Велоконструкций он сам никаких не делал, ибо руки у него явно росли не из традиционных плеч. Зато был острым на язык компанейским мужиком. Всегда принимал участие во всех пробегах и праздниках веломобилистов. Ездил на всём, что доставалось, помогал с организацией, приглашал прессу на различные старты. До пенсии дорабатывал, заведуя школьным музеем.
Ехать было долго, они давненько не виделись и обменивались новостями.
Осталось объяснить читателю, что же такое эти самые веломобили. Это, в общем, велосипеды, но – лежачие. По-английски они так и называются – рикамбент. По-немецки – лигерад, то есть «лежа на колесе». А по-русски простенько – ногами вперед. Или же попросту веломобили. Вместо традиционного и всем известного велосипедного седла в этих веломашинках - обязательное кресло со спинкой. А колес – сколько надо! От традиционных двух до трех и даже четырех. Иногда эти конструкции капотируют, то есть закрывают обтекателями. Это – защита от дождя и ветра, а также способствует увеличению скорости. Правда, и габариты веломобиля увеличивают. Считается, что лежачая посадка более удобна в длительных путешествиях. Однако явных и неоспоримых преимуществ перед традиционным велосипедом эти конструкции не имеют. Поэтому сторонников и любителей у них не так много.
- Меня жена еле отпустила, - пожаловался Названов. Говорит: и так дочками не занимаешься, всё в своем детсаду пропадаешь. А тут тебя понесло куда-то в сторону…. Без тебя что ль, не справятся? Не понимает, что мне интересно куда-то вырваться. А то варишься в собственном соку, закисаешь….
- У меня вообще до скандала дошло, - подхватил разговор Савелий. - Говорит, денег не зарабатываешь, всё, как маленький, со своими веломобилями. Седой уже, говорит, всё туда же – хуже маленького. У меня старший, - говорит, – и то больше на мужчину похож: как-никак артист балета.
Еле вырвался…
Сидящий за рулем Закраевский разговор не поддерживал. Он давно уже имел свою жену «в виду», делал, что хотел и когда хотел. И о спутнице жизни вспоминал только, когда чем-нибудь заболевал. И вроде бы как и нуждался в жене всё больше, но гордо не показывал вида.
А заболевал он в последнее время часто. И годы сказывались, и спина, сорванная в юности в гонках на снегоходах, могла заклинить в любой, причем самый неподходящий момент. Как раз недавно был такой приступ. Поэтому сидел за рулем кособоко. Его попутчики поглядывали на него с опаской. Не дай бог, с ним что случится? Медиков среди них не было. Одни шофера.
Наконец Закраевский изволил поддержать разговор младших товарищей.
- Моя Марина сейчас редко бывает дома. Один родственник её, пожилой очень, совсем плох. Так она с ещё одной родственницей за ним по очереди ухаживают. Так что завтракаю кофе, обедаю – пельменями, а на ужин - чай с пирожным.
- А моя Мария Ивановна недавно собралась со мной разводиться, - продолжил Названов. - Чего-то я ей резко перестал нравиться. Ну, некрасив я, знаю. И что она, главный бухгалтер, получает в два-три раза больше, чем я, рабочий по уходу за зданием детского сада, – тоже верно…. Ну, так у нас – двое детей. И я – ни в какую! Сам, говорю, рос без отца, и детям своим такой судьбы не желаю. Еле уговорил….
- Ну, разводиться со мной моя женушка не хочет, - подхватил животрепещущую темку Савелий. – Зато обещает не кормить. Не то, чтобы совсем, - поправился Вепрев, - а вкусно. Так что сижу я на кашах. Жена-то у меня третья, ещё неопытная: не знает, что каши – это моя самая любимая еда.
- Я сейчас лигерад-тандем делаю, - похвалился Игорь, - хочу в Угличе, на велосипедном фестивале, вдвоем с женой проехаться. Может, и в пробег со мой пойдет….
- А моя уже не хочет ни в какие пробеги, - вторил ему Савелий. - Говорит, что всё уже видела, на всё насмотрелась. Ноги болят и сил нет. Палатки, сырые и неудобные, без белого белья и розовых подушек не прут её, не плющат и не колбасят. Другими словами, - приводят её в священный ужас…. Если и поедет в следующий раз, то только в машине сопровождения.
Думаю, младшего пасынка приладить к делу. Ему хоть и тринадцатый год, но очень уж он хиленький, явно не в меня. Жена за него всё время боится. Говорит, заболеет в дороге – не откачаем.
Закраевский опять хранил молчание. Хотя бы потому, что его жена участвовала во всех пробегах с самого первого года и до сих пор участвует, и будет участвовать, несмотря на наметившиеся проблемы со здоровьем. А всё потому, что она очень любила, любит и будет любить своего Леся. И совершенно не хочет, чтобы он куда-то надолго от неё отлучался. Кроме того, в отличие от жен двух младших персонажей этого рассказа, она с юности была человеком спортивным и ей нравятся путешествия на веломобилях: она любит крутить педали на дорогах.
Тем временем троица на микроавтобусе приближалась к цели своего путешествия: занюханному дачному поселку, заброшенному куда-то на запад Подмосковья. Когда-то там была дача Бориса Заколдаева. Поскольку ему стрёмно ездить сюда из США, он продал её. Но по слухам на чердаке до сих пор стоят два обтекателя к веломобилям, которые и надо забрать в музей.
Подъезды к этой самой даче, как и ко всему дачному поселку, были сложны и не очевидны. И здесь было в чём посоревноваться Лесь Лесьевичу и Савелию: двум штатным маршрутчикам веломобильного клуба. Сколько они вместе исколесили дорог, сколько проложили путей для пробегов, сколько разведали маршрутов, в том числе и тех, которые никогда ещё не использовались веломобилистами! Однако до сих пор в них осталась мальчишечья привычка выкобениваться друг пред другом: мол, я круче, я лучше, я умнее, я удачливее. И всегда эти соревнования проходили у них с переменным успехом. Зато маршруты пробегов оказывались вылизанными до блеска. И те веломобилисты, которые пытались в пику организатором ходить без разведки, сразу чувствовали разницу и рано или поздно возвращались в лоно тест-туров.
Игорь Названов слушал эту шутливо-агрессивную пикировку с мудрым достоинством многоземельного крестьянина. Он никогда в ней не участвовал. Ибо был больше по технической части. Ночью же вообще никуда без товарищей не мог двигаться, ибо страдал куриной слепотой.
«Хюндай» переваливался по проселочным ухабам, неведомым способом находил правильную дорогу в лабиринте не заасфальтированных дачных улочек, пока, наконец, ни замер напротив совершенно неприметного дачного деревянного домика, почерневшего от времени.
Трое персонажей вывалились на свежий воздух, разминая затекшие ноги. Домик был без номера. И как вскоре выяснилось, без хозяев. Уже страшные мысли о неправильности пути стали посещать головы путешественников, как какая-то мимо проходившая старушка сказала, что хозяйка сейчас в магазине и минут через двадцать должна вернуться домой.
Действительно через двадцать минут переваливающейся утиной походной явилась кроткая седенькая старушка. А через ещё минут десять подъехал на сороковом «москвиче» небольшой, но очень энергичный старичок – ее муж. Старушка пыталась угостить гостей чаем, а дед рассказывал, что он учился в одном классе с одной очень известной в СССР эстрадной артисткой и даже по молодости чуть не лишил ее невинности.
Путешественники от чая отказались, деда слушали в пол-уха и всё ждали: когда же их допустят до заветного чердака. Вскоре они туда взобрались.
Но лучше бы они туда не заходили. Действительно, там стояли, подобно маленьким подводным лодкам, два великолепно сохранившихся заколдаевских обтекателя. Но оставалась великой загадка: как же они сюда попали? А главное, как же их оттуда вызволять? Слуховые окошки маленькие, а дырка в потолке с почти стоячей лестницей – тоже не могла бы пропустить через себя эти пузатые емкости.
Савелий Вепрев впал в ступор и отправился в сад около домика есть яблоки. Лесь Лесьевич Закраевский прикидывал в уме: сколько дать несостоявшемуся любовнику известной эстрадной артистки, чтобы он согласился разобрать стенку чердака или же часть крыши. Один лишь Игорь Названов со своей загнутой дугой фигурой разъевшегося Дуремара и тихим улыбчивым лицом нищего на церковной паперти хранил спокойствие. Чутьём мастерового он догадывался, что должен быть какой-то простой выход из ситуации. И оказался единственным из своих товарищей, кто приступил к исследованию чердака. «Ну не святым же духом Борис Заколдаев их сюда поместил? - разговаривал сам с собой Игорь, оглаживая чердачные доски. - И вряд ли он это делал при постройке дома. Дома-то весьма старый, а обтекатели – явно конец восьмидесятых…. И не думаю, чтобы он их тут похоронить собрался. Закинул, чтобы потом поставить на веломобили. Уж больно хороши, чтобы век пылью покрываться на дачном чердаке! Ведь их надо было сначала изготовить на его родном вертолетном заводе, потом как-то вывезти с территории, доставить в дачный поселок и сюда затащить. Что-то уж слишком сложно, если целью он имел замуровать их до второго пришествия!»
Не прошло и часа, как он, так ничего не придумав, стал спускаться с чердака в комнату по вертикальной лестнице. Неловко покачнувшись, он, дабы сохранить равновесие, схватился за одну и из досок потолка-пола. И о чудо! Доска слегка сдвинулась!
Он тут же сообщил о находке товарищам.
Савелий сплюнул недогрызенное яблоко и схватил за грудки непрерывно болтавшего дедка:
- Гвоздодер, клещи, фомка – в хозяйстве есть?
Дед от неожиданности замолчал на пару секунд, но потом выпалил:
- Да есть, конечно! Не голыми ж руками хозяйство содержу!
Завладев инструментом, Савелий с яростью искателя коровищ Трои принялся отрывать доски от потолочных балок в районе лестницы. Остальным оставалось лишь помогать ему. Когда расширили дыру в потолке достаточно для прохода пузатых обтекателей, убрали и саму лестницу. В образовавшийся проход в потолке аккуратно и солидно, как крупные авиабомбы, просунулись два драгоценных артифакта советского веломобилестроения.
Но этого было мало. Надо было ещё пройти две двери. Первая - из комнаты на веранду. Другая - из веранды на улицу. Вторая к тому же расположена под прямым углом к первой. Пузатые обтекатели были даже на глаз шире имеющихся проходов. Тут Лесь Закраевский вытащил из микроавтобуса большую рулетку и с помощью товарищей стал производить замеры обтекателей и дверных проемов. Потом что-то посчитал и сказал, что со скрипом, но обтекатели должны протиснуться в дверные косяки при условии, если снять двери.
Савелий, Игорь и дедок, пыхтя и ругаясь, быстро сняли двери с петель. И опять-таки торжественно и неторопливо, как довоенные дирижабли или противосамолетные аэростаты времен Великой Отечественной, обтекатели выплыли на зеленую травку перед домом. Наконец-то не только с чердака были спущены обтекатели, но и через две двери – в веранду и из неё на улицу эти самые пузатики были протащены с зазором в долю миллиметра! Такая победа, как на танке до Берлина!
Однако пить шампанское и плясать от радости было ещё рано. Вскоре выяснилось, что заколдаевсие шедевры не влезают в багажную ёмкость микроавтобуса. Ни под каким видом. А оставить открытой заднюю дверь было нельзя: драгоценные обтекатели попросту вывалятся на ходу. Наши охотники за артефактами отечественного веломобилестроения вновь впали в ступор.
Все впятером, включая бабку с дедкой, стоят рядом с огромными обтекателями веломобилей Заколдаева во дворе дачи рядом с микроавтобусом «Хюндай». Бабушка пытается угостить гостей яблоками, которые те и так вовсю лопают, дед продолжает рассказывать, как он гулял в молодости с девочкой, ставшей затем известной эстрадной артисткой, а трое путешественников думали, как же им эти обтекатели увезти в Москву.
После долгих хождений вокруг «Хюндая» и обтекателей сошлись на том, что крепить сокровища надо на верхнем багажнике авто. Благо заколдаевские творения легкие, поднять можно. Но вот беда, рядышком - голова к голове - они на верхний багажник не помещались. Один был несколько толще первого, ибо рассчитан был на двухместный веломобиль. Опять пришлось есть яблоки и слушать дедка.
Наконец Игорь Названов, который яблоки-то ел, но всё время ходил вокруг обтекателей, произнес фразу:
- А давайте попробуем их валетом. Одного - головой, а другого -хвостом. Может, и поместятся.
Мужики втроем (дедок оказался слишком коротким для этой задачи) стали затаскивать обтекатели наверх микроавтобуса при помощи хозяйской стремянки. Долго ли коротко шло время, но, в конце концов, два огромных обтекателя от веломобилей Заколадева оказались на крыше микроавтобуса. Осталось их крепко-накрепко привязать. Что тоже было непросто: попробуйте-ка связать вместе две тысячелитровые пластмассовые банки!
Когда, наконец, и с этим было покончено, трое охотников за обтекателями попрощались с новыми хозяевами заколдаевской дачи очень мило, но навсегда.
Троица села в «Хюндай» и пустилась в обратный путь. Ехать, с одной стороны, было уже проще – дорога была известна. А с другой - сложнее: два огромных обтекателя на крыше авто сильно парусили. Это сдерживало движение, вело к большому расходу горючего. К тому же, в душе всё время скреблось опасение: как бы не потерять их на дороге? Если они свалятся, то точно разлетятся на маленькие кусочки и тогда вся эта великолепная экспедиция теряла всякий смысл.
К счастью, вскоре начались пробки. Москвичи возвращались с дач. Скорость снизилась, и опасность потерять обтекатели снялась сама собой. Ехали неторопясь, в правом крайнем ряду.
И тут неожиданно выяснилось, что все проголодались. Щедрый Лесь предложил всем пообедать-поужинать в придорожном кафе за его счёт. Кафе оказалось удивительно пустынным. Однако очень вежливая молодая армянка вскоре принесла на стол путешественников прекрасный обед из трех блюд. И провалиться мне на этом месте, если эти яства надолго задерживались в тарелках! Троица сидела перед опустевшим столом и не торопясь потягивала из чашек сладкий и терпкий напиток. Только у Игоря с Савелием это был чай. А Лесь всем напиткам на свете предпочитал только кофе.
- Моя Мария Ивановна борщ лучше варит, - ни к кому не обращаясь, протянул Игорь Названов. – Она по матери украинка. И тёща её хорошо научила готовить борщи.
- Моя третья – вообще идеальная хозяйка, - подхватил тему Савелий. – Боюсь только, внезапно умрёт дома: всё время что-то трёт, моет, стирает или готовит. Устает – больше чем на работе! Выходные дни для моей бедной женушки – отделение каторги строгого режима. И нам всем достается за малейшее нарушение созданной её непосильным трудом идеальной чистоты. Да такой, что стерильные операционные комнаты – отдыхают! Не нарушать целостность её можно только одним способом – не жить! Или же лечь под нож хирурга на операцию…. Но курицу с картошкой она запекает в духовке так, что после такой пищи хочется просто умереть от счастья.
Лесь Лесьевич задумчиво вертел в руках пирожное с кремом.
- Моя, конечно, таких не делает. Но её пироги – просто восхитительны! Боюсь потолстеть. Но иногда – даю себе волю и прибавляю пару-тройку килограммов на её сдобах с начинкой. Так что меня дома ждёт сладкая женщина….
Разговор как-то сразу потеплел. А что? Важное дело почти сделано, а уют семейной жизни – никогда не перестаёт манить к себе нормального мужчину.
Оставив на столе пустые чашки и попрощавшись с официанткой, троица снова поднялась в микроавтобус и продолжила путь.
Неожиданно в «жигуленке», ехавшим левее, открылось стекло правой передней дверцы. Оттуда высунулась голова лица кавказской национальности с традиционно туповато-самодовольным выражением. Гордый сын гор с сильным акцентом спросил Закревского:
- Атэц! Что вэзош?
- А кто его знает! – типа как пошутил любящий таинственность Лесь Лесьевич.
- Украл, что лы? – удивился кавказец.
- Да нет, - обиделся Закраевский. – Обтекатели это от веломобилей…
-А-а-а! – гортанно протянул ничего не понявший горный орел и поднял вверх стекло дверцы «жигуленка».
Он действительно не понял ни слова из того, что ему сказал Закраевский. Но именно поэтому его глаза светились восторгом и неподдельным восхищением: «Надо же – украл! Сам не знает что! И не знает, кому и за сколько продаст! Но украл! Наш человек! Украл! Потому что…. Потому что не может не красть!»
«Хюндай» тем временем все ближе подбирался к месту финиша: большому подвалу Закраевского, где среди нескольких десятков экзотических велоконструкций должны были навеки упокоиться обтекатели Бориса Заколдаева. Всех троих обуревала гордость от хорошо сделанного важного дела.
Внезапно Савелий Вепрев, который когда-то давно служил срочную в танковых войсках в должности башенного стрелка, затянул песню:
На поле танки грохотали, танкисты шли в последний бой…
Замершие было от неожиданности товарищи, подхватили его на третьем куплете:
Нас извлекут из-под обломков, подымут на ноги каркас,
И залпы маршевых орудий в последний путь проводят нас…
Потом около подвала Закраевского был торжественно выключен двигатель. Веревки разрезали и аккуратненько, опять-таки с помощью стремянки поставили драгоценные обтекатели на асфальт тротуара. Конечно же, сфотографировались рядом. Для истории!
Потом была ювелирная работа по опусканию творений Заколдаева в склад, который носил гордое название музея веломобилей.
А потом? Потом разошлись. Каждый в свою сторону. Каждый к своему дому. Впереди была встреча с женами. Ругани и скандалов в тот вечер не было….
Сергей Пономарев. 23 января 2013 года.
|